Елена Соловей: Нельзя всю жизнь стоять за мясом

Елена Соловей – фееричная, удивительная, неземная. Кинокритики, обычно нещедрые на похвалы артистам, не жалели добрых слов в адрес звезды семидесятых–восьмидесятых годов. В ее биографии более 60 ролей. "Раба любви", "Неоконченная пьеса для механического пианино", "Несколько дней из жизни И. И. Обломова" в те годы становились событиями в культурной жизни или, как сказали бы сейчас, кинохитами. А саму Елену Соловей критики уже нового поколения называют предтечей Ренаты Литвиновой.

И вот Елена, уехавшая в 1991-м из России в США, появилась на фестивале "Литература и кино" в Гатчине Ленинградской области. И в дни своего юбилея встретилась со зрителями, с коллегами по театру "Ленсовета", в котором она когда-то проработала почти восемь лет.

- Вас не нужно было уговаривать приехать на фестиваль?

- Я человек, который очень тяжело принимает решения. Сомневалась - зачем я еду, кому я там нужна? Для чего приезжать - чтобы посмотреть друг на друга? Увидеть, как мы изменились и постарели? Но мне сказали, что на фестивале в Гатчине будут отмечать сорокалетие выхода фильма "В горах мое сердце". А это святое, потому что это начало моей жизни в кино, это молодость, это режиссер Рустам Хамдамов, который много лет спустя снял меня в фильме "Anna Karamazoff".

- В Америке вы работаете с юными воспитанниками. С ними интересно?

- Я работаю с детьми выходцев из России, преподаю в театральной студии, которая находится недалеко от Нью-Джерси. Она существует уже шесть лет. Смысл нашей студии в том, чтобы дети с четырех лет находились в русскоязычной среде. Родители хотят, чтобы они читали русские книжки, были знакомы с русской культурой. Благодаря театру они лучше запоминают. Занимаются они у нас с четырех до двенадцати лет.

- Как они отметили день дения своего педагога?

- Я долго скрывала, что у меня день дения, но местные журналисты сообщили об этом. Детишки принесли мне торты, цветы, свои рисунки. Они пели мне песни, показывали все, на что они способны. Это было очень красиво и трогательно. В конце вечера был торт со свечами. А на следующий день я полетела в Санкт-Петербург. Меня ждали в апорту с огромным букетом цветов.

- Когда вы уезжали в Америку, то говорили, что делаете это ради ваших детей и верите, что им там будет гораздо лучше. Ожидания и реальность совпали?

- Я довольна - иначе я бы там не жила. Я живу чувствами и ощущениями, для меня важна моя семья. Не совсем понимаю, когда говорят: она женщина - мать, посвятила свою жизнь детям. Я никому ничего не посвящала, это моя жизнь и мой мир. Я могла бы не стать актрисой, но и в этом случае все равно была бы счастлива, если бы счастливы были мои дети, мой муж и все бы было в порядке. Мне бы этого было достаточно. Я очень уважаю женщин, которые умеют делать карьеру, хотя сама не умею. В Америке у меня не было каких-то амбиций. Но когда несколько лет назад у меня взяли интервью и спросили, зовут ли меня сниматься в Голливуд, я ответила - нет, там я никому не нужна, поэтому и не зовут. И тогда же вышел журнал с огромным заголовком во всю полосу: "Елена Соловей: в Голливуде я никому не нужна!". Но почему я должна быть кому-то там нужна? Может быть, если бы я уехала сразу после фильма "Раба любви", мне нашлась бы работа в Голливуде, а сейчас меня спрашивают, почему вы так изменились, пополнели? Но в годы моей молодости мне было хорошо там, где я родилась, - грех жаловаться на судьбу. Многим актрисам моего поколения не давали хороших ролей в театре, не снимали в кино. У меня было все замечательно. А в США я просто живу.

- И нет сожалений, тоски по съемочной площадке?

- У меня были фантастические режиссеры - "Пьеса для механического пианино" писалась практически для меня. В 1983 году я переехала в Ленинград, и меня взяли в театр "Ленсовета" - один из лучших коллективов страны. Несмотря на то что я была киноактриса, режиссер не побоялся пригласить меня. А придумал меня как актрису Рустам Хамдамов. Что еще надо? В Америке я снималась в одной картине - под названием "Сопрано". Сыграла там очень полную женщину, сестру главной и. И хотя у меня было всего три маленьких эпизода, я была счастлива: я попала в свой аквариум, снимаясь в этом фильме, в атмосферу, которая была у меня в России. Я ходила по павильонам и ощущала себя так же, как в павильонах "Мосфильма". Несмотря на то, что я много лет до этого не снималась, все равно почувствовала себя немного звездой, королевой.

А вообще, что это такое - статус звезды? Мне кажется, что у нас не было такого статуса, потому что после съемок мне нужно было бежать в магазин, отстаивать в очередях... Хотя после некоторых фильмов, которые меня, можно сказать, прославили, мне не приходилось стоять в очередях за мясом - мне давали это мясо с черного входа. Но мне за это было ужасно стыдно, ведь доктора наук стоят за мясом, почему я не должна стоять. Но заведующие отделами и продавцы, которые меня знали - я жила рядом с магазином, - говорили мне: "Лена, иди сюда!". Жизнь такова, что ты окунаешься в тот же самый быт. Я никогда не была звездой, не ощущала себя ею. И вообще, звезд сейчас в кино немного, а вот комет - много. Что касается ответа на ваш вопрос. У меня муж - художник и двое детей. Дочери моей тридцать пять лет. Она вместе с мужем живет в Германии, занимается микробиологией, у нее двое детей. Старшей внучке 15 лет исполнилось, а маленькой, Аграфене, - 4 годика. Моему сыну Паше 31 год, он живет в Нью-Йорке, скоро защищает диссертацию. Жена у него тоже работает в научной сфере. У них двое детей. Самому младшему моему внуку Ванюше будет годик.

- В Америке вы научились водить машину, хотя, уезжая из Советского Союза, говорили, что никогда не станете этого делать.

- Для меня это действительно было ужасно. И я, скрипя зубами, ругая себя и ненавидя и себя, и всех вокруг, научилась. Теперь у меня свой мир, я езжу куда мне надо, просто катаюсь. Конечно, таких пробок, как в Москве или самом Нью-Йорке, в том местечке, в котором я живу, нет.

- Ностальгию по родине вы испытываете? Вам комфортно жить в Америке?

- Не столько ностальгию, скорее некую тоску. Вся моя семья живет в Нью-Йорке, и дочка жила там. Но я к ним нечасто приезжала из Нью-Джерси - папа был старенький. И вообще, очень занята была. Но когда я приезжаю в Нью-Йорк, каждый раз он меня потрясает: в нем столько энергии и энергетики! Хотя такой город должен меня убивать - я не люблю суету. Там живут очень разные люди. Есть добелательные, отзывчивые: спроси, как пройти, - тебя обступят и доведут куда нужно.

Я очень благодарна за то, что моего папу, инвалида, никто не бросил, ему помогли дожить последние годы нормально, несмотря на его хвори. Он получил все медицинское обслуживание, которым обеспечены американцы, социальные блага. Если сравнить его последние годы с последними годами жизни моей мамы в России - это небо и земля. Так, как относились в конце восьмидесятых - начале девяностых к нашим старикам в бывшем СССР, в Америке не относятся. Говорят, что сейчас в новой России отношение к ним еще хуже. Не знаю, но мне бы на старости лет не хотелось на себе испытать те безумные мучения, которые пережила моя мама перед смертью из-за жестокосердия и черствости.

- Вы и ваши фильмы вошли в историю и анналы советского кино. А сейчас, работая и живя в США, вы смотрите современное российское кино, интересуетесь им? Или вам ближе давние ленты?

- Старые наши фильмы мне до сих пор интересны. аюсь ой актрис старшего поколения: Веры Марецкой, Любови Орловой, Фаины Раневской, Нонны Мордюковой. Из моего поколения - Женя Симонова удивительная. А нынешние актеры - они великие, потому что такими считают себя сами и такими считают их близкие и родные. Но в этом диалектика жизни: у нового поколения другие кумиры, отправные точки, их уже не интересует то, что интересовало нас. Хотя сейчас действительно появляется много интересного, в последние годы заявили о себе талантливые молодые режиссеры и молодые актеры.

mignews