Николай Томенко: "Я претендую на собственный звездный стиль"

Его кабинет украшают странные предметы. Коллекционный меч и булава соседствуют с гротесковым бронзовым всадником, который с саблей наголо оседлал носорога; здесь же – выложенный из зернышек портрет канонически мрачного Кобзаря, который будто смотрит новости по телевизору, работающему сейчас без звука.

Эти декорации бросаются в глаза, когда начинаешь разглядывать в целом аскетическое пространство рабочего помещения. Настоящий ребус для тех, кто любит угадывать черты характера человека по выстроенному им интерьеру. Противоречивые символы откровенно намекают на то, что перед тобой – неординарная личность.

– Господин Томенко, вы в прекрасной спортивной форме, приятно смотреть. Футбольный матч во время Таврийских наглядно продемонстрировал, что это не только вывеска, но и суть. По-видимому, сидели на диете и напряженно тренировались?

– О, нет. Хотел бы больше внимания уделять спорту, но не хватает времени. Хотя где-то за неделю до какого-то события – то ли пробега, то ли футбольной ы или волейбольного турнира – резко прекращаю употреблять ь, ограничиваю себя в кофе. И стараюсь больше тренироваться.

– Ваша волейбольная команда – это как футбольная у Абрамовича?

– Я, в отличие от Абрамовича, – капитан команды, выхожу на поле и неплохо аю. В настоящий момент в моей команде лишь трое – воины-афганцы, а остальных добираем. В Черкасской области уже осталось не так много ветеранов Афганистана моего возраста в хорошей спортивной форме. Это, кстати, наглядный пример для молодежи: нам уже немного за сорок, а на турнире можем класс показать.

– Психологи мужской возраст «немного за сорок» считают сложным периодом. Называется – кризис среднего возраста...

– Я не считаю свой возраст кризисным. Скорее, это время подводить итоги, конечно, не всей жизни, но немалого ее периода. Время переосмысливать опыт. Активный, без преувеличения бурный, очень интересный период моей жизни и всего общества совпали во времени.

Я был не последним человеком во время президентской избирательной кампании, так же, как и во время революции, и в правительстве. А потом появилась возможность посмотреть на все со стороны, побыть просто рядовым человеком. Где-то примерно месяца два. Полезный опыт, скажу вам, дистанцироваться от власти, исключить себя из хода событий.

– И это было комфортное состояние? Неужели не чесались руки поруководить, не возникало желание вмешаться в процесс?

– Были, были моменты. Я в Австрии катался на лыжах и по телевизору наблюдал за событиями с газовыми делами. Если честно, то эта история меня серьезно обеспокоила. Я жалел, что в это время нахожусь не в Украине и не могу влиять на принятие решений. Даже себе записал, что нельзя с россиянами подписывать соглашения ночью. Это опасно. Можно только среди белого дня и при большом количестве свидетелей.

– Что касается писания... Вы уже издали книгу со своими, и не только своими, философскими рассуждениями о любви, е и обо всем, что с этим связано. Знаю, что вы все время делаете заметки. Планируете ли написать мемуары о политических закулисных интригах? Уже выбрали жанр, в который упакуете свои мысли?

– Есть такие планы. Я фиксирую вроде бы и мелкие вещи, но через какое-то время они звучат уже по-другому. По моему мнению, не стоит издавать книги по горячим следам каких-то значимых событий. Дабы адекватно оценить эту значимость, нужно, чтобы прошло определенное время. Я имею мое право писать об Оранжевой революции, но не хочу спешить – на такие вещи лучше смотреть с исторического расстояния. Кстати, страшно жалею, что в последующей после революции политической борьбе среди кучи ошибок как-то размылось значение этой революции, ее миссия и ценности.

Произошла слишком большая персонификация. Я всегда хотел деперсонифицировать и деполитизировать этот процесс. Роль политиков во время тех событий заключалась в том, что они не мешали обществу спасать себя и страну. Потому политиков стоит забыть. А они начали активно бороться друг с другом именно за наследие революции. И это имеет свои параллели в истории.

Интересная деталь. В Японии меня спрашивали мудрые профессора: почему в Киргизии во время похожих событий и под похожими лозунгами люди громили витрины магазинов и били друг друга, а в Украине царила атмосфера удивительной терпимости? Я понял, что это тоже имеет свои исторические параллели еще со времен Киевской Руси. Украина всегда была открыта для других народов, не страдала ксенофобией. Сравните это с положением «иноверцев» в Московщине. Царь Петр перед тем, как начал рубить свое окно в Европу, крепко запер ворота, которыми была для европейцев Украина.

– Симпатичная реминисценция. Мне интересно, какое время, по вашему мнению, должно пройти с момента событий, чтобы написать о них что-то значимое?

– Я думал начать лет эдак в сто. До ста будет период активной жизни. Потом мемуары – за год описывать десять лет. А презентацию книги назначить на свое стодесятилетие. Хотя это еще не окончательное решение.

– Знаю, вы в свое время начали писать книгу об Афганистане, вот только не закончили. Почему?

– Когда я послушал всю ту чушь, которую рассказывали об афганской войне, то решил сам написать о том, что происходило со мной и на моих глазах, чему был свидетелем. Начал в 1987 году. Не батальные, а эмоциональные моменты, переживания человека, который попадает из мира в войну, наблюдает столкновение идеологий и цивилизаций. Где-то пять страниц текста уже было. Я придумал классное колоритное название: «Мы были хорошими оккупантами» с подзаголовком «Страницы дневника, которого никогда не было». Потом начались студенческие революции, всякие беды, потом Рух... Стало не до книги.

– Меня покорило название «Мы были хорошими оккупантами». Это смело – называть вещи своими именами...

– Я от этого и сейчас страдаю, потому что многие чиновники в афганских союзах считают меня врагом. Им кажется, что я принижаю ту интернациональную миссию, которую они выполняли.

Знаете, почему нужно фиксировать впечатления? Я считал, что пережил такое, что никогда не смогу забыть, а оказалось – забываю. Я такой же, как все. Поэтому решил записывать. У меня пять разных записных книжек, но пишу в них по какой-то непостижимой мне самому системе.

– Политики и правительственные чиновники часто ведут себя, как звезды шоу-бизнеса. Пользуетесь ли вы такими приемами? Какую звезду берете за образец?

– Я претендую на собственный звездный стиль. Мои враги, или, скажем, оппоненты, критики прицепили мне амплуа популиста и демагога. Это вроде бы негативная характеристика, но я действительно народный человек. Сомневаюсь, что кто-то из политиков моего уровня, среднего, обходился бы без охраны, регулярно в метро ездил или бегал бы по утрам в парке.

Как вы понимаете, это не элемент ы, потому что нельзя так долго ать. Что касается одежды, разных там брендов и невероятно дорогих костюмов с эксклюзивными галстуками, то я к ним равнодушен. Считаю, что одежда должна быть удобной и функциональной. Вещи покупаю сам и очень быстро это делаю. У меня нет ни собственного стилиста, ни модельера. Жену такой быстрый шопинг разочаровывает, зато сыну нравится – он часто надевает мои пиджаки.

– На чем держится ваша супружеская жизнь?

– На терпении и понимании моей жены. Я же не подарок. Хотя уже научился находить компромиссы между жизнью для людей и жизнью для семьи.

Досье

Ценит опыт, приобретенный во время переходного периода от СССР к независимой Украине. Талантливый лектор, легко находит общий язык с молодежью. Сторонник быстрых и коротких проектов. Участвует в пробегах, регулярно занимается большим теннисом. Из любых начинаний пытается сделать традицию. Считает, что должен способствовать возврату украинского в массовую культуру и окончательной украинизации Гоголя.

Одновременно работает над несколькими спортивными и музыкальными фестивалями, популяризирует туристические маршруты по стране. Во время работы в правительстве обязательно раз в неделю ездил в метро. Покупает вещи в ТЦ «Караван». Разрывается между политикой и наукой. Не верит в предопределенность судьбы. Мечтает избавиться от привычки пить о, употреблять русские матерные слова и полностью перейти на украинские ругательства.

Не зависит от бытовых удобств, не привязывается к вещам, не хочет привилегий. В себе ценит самостоятельность и умение создавать прецеденты. Фанат чтения. Из последних литературных впечатлений – Василий Шкляр «Ключ» и Мария Матиос «Сладкая Даруся». Хочет ближе познакомиться с молодой украинской литературой. Кулинарные приия – в пределах традиционной украинской кухни. Во время путешествий питается аутентичными местными кушаньями. Домашних животных не заводит и не понимает потребности в этом.

Справка

Родился 11 декабря 1964 года в селе Малые Каневцы Чернобаевского р-на Черкасской области (жена Валентина Александровна (1962), историк; сын Павел (1989). В 1983 – 85 годах служил в армии (в Афганистане). В 1989-м окончил исторический факультет Киевского университета им. Т. Шевченко.

Комитета национального спасения (ноябрь 2004-го – январь 2005-го). Народный депутат четвертого созыва (2002–2005) от блока Виктора Ющенко «Наша Украина», № 62 в списке (председатель Комитета по вопросам свободы слова и информации). В правительстве Юлии Тимошенко – вице-премьер по гуманитарным и социальным вопросам. Сейчас – народный депутат от БЮТ, № 3 в списке. Автор более 100 научных статей.

"БЕЗ ЦЕНЗУРЫ"