Российский публицист и журналист Станислав Смагин в День города Еревана рассказал, что для него значит армянская столица. И почему он считает Ереван городом мужественных и теплых людей.
Пару лет назад я впервые побывал в Пскове, этот великий русский город неописуемо восхитил и потряс меня как на метафизическом, так и на подкрепляющем его сугубо фактологическом уровне. Шутка ли – основан в 903 году!

Однако нужно признать, что на нашем общем постсоветско-евразийском пространстве есть города, по сравнению с которыми и почтеннейший седовласый Псков выглядит зеленым юнцом. И вне конкуренции, конечно, Ереван – он старше на полтора с лишним тысячелетия, если точнее – на 1685 лет.

782 год до нашей эры – эти цифры даже рационально осмыслить, отрефлексировать сложно. Нет, недаром замечательный наш писатель, публицист и общественно-политический деятель, начав недавно всерьез погружаться в армянское прошлое, пораженно воскликнул: "Рядом с армянской Историей даже как-то стыдно стоять". Уж кого-кого, а Эдуарда Лимонова в отсутствии национального чувства и низкопоклонничестве перед кем-либо упрекнуть крайне сложно. Недаром в российском интеллектуально-патриотическом сообществе его уважительно называют Дедом. И точно так же с полным основанием можно назвать Ереван. Дед городов постсоветских.

Да и в мировой компании городов-долгожителей Ереван смотрится солидно. Конечно, Афины, Иерусалим, Бейрут, Алеппо, Дамаск и некоторые другие – еще старше, и греют свои почтенные седины еще ближе к камину Всемирной истории. Но вот, например, относительно Рима Ереван старше на тридцать лет без одного года, и к моменту основания нынешней итальянской столицы был уже, если мерить мерками обычной человеческой жизни, зрелой личностью. Если Рим с легкой рукой его обитателя, поэта Альбия Тибулла, прослыл Вечным Городом, то Ереван почти на тридцатилетие "вечнее".

Оценим еще немного Ереван римской меркой, тем паче более солидную подобрать сложно: Рим – не только один из величайших городов мира, но и краеугольный камень европейской цивилизации, покоящейся, по гениальному замечанию первого президента ФРГ Теодора Хойса, на трех холмах – Акрополе, Голгофе и Капитолии.

Так вот, Ереван, в отличие от чуть более молодого Рима, сам по себе не был формальным административным центром какой-либо могущественной империи. Но он, как нынешняя столица Армении, как безусловный культурный и духовный центр армянского народа, имеет полное право на символическую преемственность не только от государства Урарту, ведущей державы Передней Азии второй половины VIII века до н.э., на территории которого в качестве крепости-опорного пункта под названием Эребуни, собственно, и был основан (на излете Урарту слабеющий пульс его жизни бился как раз в Эребуни и неподалеку, в другом городе-крепости – Тейшебаини). Он, как и современная Армения в целом, – законный наследник Великой Армении, чья столица, Вагаршапат (ныне Эчмиадзин), была двумя десятками километров западнее.

А та Армения была действительно великой. Некоторые народы, причем и в наши дни, испытывая неудовлетворенность своей историей, ее глубиной, наполненностью, самостоятельностью и степенью влияния на историю если не всемирную, то хотя бы региональную, придумывают себе вымышленные битвы, походы, достижения предков, кровное родство с Буддой и Иисусом. У армян нужды в этом нет, их Великая Армения существовала в несомненной и неоспоримой реальности, простиралась на пике своего могущества от Каспийского до Средиземного моря и Иордана, включала в свой состав Мидию, Сирию и Финикию – и по заслугам считалась достойным соперником все той же Римской империи.

Да, очную упорную схватку Армения Риму в итоге проиграла – но, право слово, это была славная охота и красивая страница в истории Европы, Ближнего и Среднего Востока. Ереван – законный наследник этой охоты и страницы. Уж точно не меньший, чем Рим наших дней – не просто архитектурный, а историко-метафизический наследник Великого Рима.

И все дальнейшие события, происходившие на этих землях, где всегда смыкались сразу несколько культур, цивилизаций, религий и геополитических реальностей, причем в разное время – разных, касались Еревана напрямую. Принятие Арменией христианства, соперничество Персии и Византии, арабская, а затем османская экспансия, опустошительные и кровопролитные войны османов с персами… И, наконец, присоединение Армении к Российской империи, когда Ереван, на тот момент звавшийся Эриванью, сделался столицей Армянской области и, как я его уже поименовал, городом-дедушкой нашего с той поры общего пространства. История протекала через Ереван не менее явно и буквально, чем река Раздан, оставив множество свидетельств своего бурного, властного течения в музеях, памятниках, достопримечательностях.

Ереван напрямую не затронула самая страшная трагедия в истории армянского народа и одна из самых страшных в истории человечества – геноцид 1915 года. Но он, как столица молодой независимой Армении, стал в 1918 годом центром национально-освободительной борьбы армянского народа против турок, в ходе которой была отведена угроза повторения геноцида уже в масштабах всего, за исключением зарубежных диаспор, армянского народа.

Здесь в середине 1960-х проходили массовые манифестации с требованием не накладывать печать насильственного забвения на случившееся полвека назад. И здесь находится главный материально воплощенный нерв памяти о 1915 годе – мемориальный комплекс Цицернакаберд с Музеем Геноцида.

Три года назад он был включен журналом "Forbes" в список "Девяти мемориальных музеев, которые стоит посетить каждому". Это, разумеется, не повод для радости и гордости. Скорее, это признание миром: мы не делаем лукаво вид, что складки на лице Еревана и Армении вызваны исключительно их объективно почтенным возрастом, самая заметная из них – следствие принесенной извне рукотворной боли и горя.

И другие трагические страницы в жизни армянского народа, от Спитака до Карабаха, являются неотъемлемыми страницами жизни Еревана. Но они не только об армянском горе, но и об армянском мужестве и стойкости. Ереван – город мужественных людей. Доказано многократно.

А еще Ереван – город душевно теплых людей. Иначе бы он не пережил лютую пору энергетического кризиса 1992-1995 годов, когда искусственное тепло батарей и плит, горячая вода из крана и свет от лампочки были во всех смыслах слова на вес золота. Холод, темнота и даже голод превратились в те годы в постоянных спутников ереванцев, не затронувших очень мало кого из них. Но взаимовыручка, взаимопомощь, солидарность, чувство локтя сделали свое дело – Ереван выжил, ереванцы выстояли. Этих людей ледяными батареями и ледяной водой в кране не сломаешь.

Наверное, свою незримую роль сыграло и тепло от камина Истории, возле которого, как мы помним, Ереван расположился в прекрасной компании. Кстати, под стать и формальный список городов-побратимов – все те же Афины, Марсель, Париж, Пекин, Дели, Венеция, Буэнос-Айрес, Рио-де-Жанейро. Но главное, что Ереван немного побратим каждому из нас, как и немного дедушка. Впрочем – вечно молодой.

ru.armeniasputnik.am