Узбекско-таджикские отношения никогда не были простыми. Между Ташкентом и Душанбе будто черная кошка пробежала.

Периоды потеплений, когда Эмомали Рахмонов регулярно приезжал в Узбекистан за советами и рекомендациями, сменялись периодами, образно говоря, тридцатадусного мороза.

Высокомерие со стороны официального Ташкента можно объяснить просто: географически Таджикистан оказался на самом краю Содружества независимых государств, вдалеке от железнодоных и автомобильных сетей.

В свое время Рахмонов в целях сохранения своей власти сделал акцент на сотрудничество с Россией, тогда как северный сосед считался стратегическим партнером Соединенных Штатов.

Естественно, в таких условиях транзитные коридоры через Узбекистан стали минимально доступными, а введенный визовый режим пересечения государственной границы еще более затруднил контакты между людьми.

Не стоит говорить о том, что народы двух стран имеют общую культуру, религию, историю. Это и так понятно. Много таджиков работало на узбекской территории, когда в самом Таджикистане были проблемы экономического характера. Люди привыкли пересекать границу тогда, когда заблагорассудится. И потому вовсе не случайно прошло довольно много времени, пока таджики и узбеки поняли, что введенные на границе ограничения всерьез и надолго.

Казалось бы, смена в официальном Ташкенте внешнеполитических ориентиров после майских событий в Андижане 2005 года и форсированное сближение с Россией должны автоматически решить проблемы в узбекско-таджикских отношениях. Вступление Узбекистана в Евразийское экономическое сообщество и Организацию Договора коллективной безопасности, выполнение в рамках этих организаций определенных обязанностей должны урегулировать взаимоотношения двух государств.

В рамках ЕврАзЭС официальный Ташкент обязался до 1 июня 2006 года подписать 20 документов, среди которых были два важнейших для Таджикистана и Кыргызстана документа о безвизовых поездках граждан. Но Узбекистан, судя по всему, и не собирался упрощать процедуру пересечения границы ни с Таджикистаном, ни с Кыргызстаном.

Об этом на минском саммите 23 июня 2006 года говорил и президент Таджикистана Эмомали Рахмонов: "Самым важным и главным является своевременное и полное выполнение всеми государствами Сообщества взятых на себя обязательств, - сказал он. - Я имею в виду, прежде всего, Узбекистан, который в соответствии с январским решением глав государств ЕврАзЭС, был обязан присоединиться к двадцати соглашениям и договорам в первоочередном порядке.

К сегодняшнему дню он не присоединился к четырем документам, два из которых касаются безвизовых поездок граждан наших стран и имеют важнейшее значение для Таджикистана и Кыргызстана. Мы до сих пор не можем внятно объяснить нашим народам, чем вызван этот жесткий визовый режим, и, тем более, сейчас нам невозможно будет убедить наши народы в правильности предоставления Узбекистану такого особого положения в Сообществе".

Таким образом, Эмомали Рахмонов косвенно винит в предоставлении особого положения Узбекистану… Россию. Мол, не будь благословения из Кремля, не стал бы официальный Ташкент упорствовать в вопросе смягчения пограничного режима с Таджикистаном и Кыргызстаном.

В данной связи необходимо несколько прояснить позицию России по отношению к Узбекистану, стране, вернувшейся в лоно СНГ после многих лет проамериканского курса. Дело даже не в том, что вернувшийся в альма-матер заблудившийся отрок дое тех, кто из родного дома не уходил. Россия все больше становится прагматичной, и, выше ставит свои экономические интересы, нежели политические.

Свидетельство тому - попытки Кремля наладить рыночные отношения с бывшими советскими республиками по вопросу оплаты российского газа.

С этой точки зрения и можно объяснить некоторое охлаждение со стороны Москвы к Душанбе и Бишкеку. Приоритеты в СНГ, ЕврАзЭС, ШОС и других региональных объединениях понятны: Казахстан и Узбекистан.

С одной стороны, на саммит большой восьмерки приглашают из центральноазиатских лидеров одного лишь Нурсултана Назарбаева, тем самым, давая понять, каким весом обладает Казахстан не только в регионе, но и на международной арене.

С другой стороны, Узбекистан с тех пор, как стал ом ЕврАзЭС, ведет себя по отношению к региональным соседям еще более жестко, чем раньше. Обоюдная с Таджикистаном "охота на ведьм" летом 2006 года свидетельствует, что официальный Ташкент получил статус "эркатоя" (буквально, "младшего брата", которому все позволено - прим. А.А.) в Содружестве.

Слова Рахмонова о том, что необходимо в кратчайшие сроки предпринять конкретные действия по завершению формирования договорной базы таможенного союза и согласованию позиций по вступлению стран в ВТО, могут остаться гласом вопиющего в пустыне. На санкт-петербургском саммите "восьмерки" США так и не договорились с Россией об условиях вступления в ВТО России. Так как перспектива вступления в ВТО откладывается, Путину нет никакого интереса форсировать процесс, о котором говорил Рахмонов.

В последние дни много говорили о том, что Грузия отзывает свою подпись под двусторонним соглашением по ВТО с Россией. Серьезным аналитикам даже не стоит себя утруждать себя этим вопросом. Скорее всего, действия Тбилиси спровоцированы официальным Вашингтоном, чтобы Буш мог сохранить лицо, и получил необходимый шанс затянуть процесс интеграции России в ВТО. Мол, Саакашвили против, поэтому и спрос с США никакой. Понятно, что, только урегулировав отношения с Бушем-младшим, Россия вправе получить автоматическое "добро" и из Тбилиси.

Промышленно-сырьевые потенциалы Казахстана и Узбекистана несравнимы с возможностями Таджикистана и Кыргызстана. И потому надеяться на то, что "особое положение" двух первых стран может быть подвергнуто сомнению со стороны Москвы, по крайней мере, наивно.

По приблизительным оценкам, таджикские гастарбайтеры отправляют на родину ежегодно до 1,2 миллиарда долларов, заработанных в России, которые значительно оживляют деловую активность в Таджикистане.

Узбекские экономические манты отправляют в Узбекистан не меньшие суммы, однако, к сожалению, фактором роста деловой активности они не являются. У Ташкента много других ресурсов, тогда как Таджикистан в них весьма ограничен.

Все это вместе взятое еще более усложняет узбекско-таджикские отношения, которые летом нынешнего года проходят очередной экзамен.

Взаимная подозрительность, вызванная процессами над тремя "узбекскими шпионами" в Таджикистане, такими же действиями узбекских властей в отношении "таджикских шпионов", неторопливость официального Ташкента в деле разминирования своих границ с Таджикистаном и Кыргызстаном…

Таджикистан предложил вернуться на родину 50 узбекским студентам для оформления документов, необходимых для нахождения на таджикской территории, Узбекистан выступает против важнейших инвестиционных проектов Таджикистана - увеличения мощностей Таджикского алюминиевого завода и строительства Рогунской ГЭС.

На фоне столь недружественных акций примечательны интервью информационного агентства "Азия-Плюс", взятые у таджикских экспертов.

Так, журналист Раджаби Мирзо утверждает, что "отношения между Узбекистаном и Таджикистаном могут остаться такими же, если не вмешается Россия. Москва наверняка вмешается, это в первую очередь в ее интересах. Потому что у Таджикистана сегодня появились партнеры в лице Ирана, Афганистана, Пакистана. Россия не захочет терять Таджикистан, как геополитического партнера и своего влияния в регионе".

Эксперт прав в том смысле, что Россия не захочет терять Таджикистан как геополитического партнера, обеспечивающего выход на те же Иран, Афганистан и Пакистан. Этот регион становится для Москвы все более интересным в плане расширения Шанхайской организации сотрудничества, способной со временем стать глобальным противовесом НАТО и США.

Мысль о том, что Узбекистану предоставлено особое положение в СНГ, поддерживает и политолог Рустам Хайдаров, подчеркнувший, что "как только Россия начала оказывать мощную политическую поддержку Узбекистану, так сразу же Ташкент начал оказывать давление на нашу страну. И это явно выразилось в попытках блокирования строительства Рогунской ГЭС. Проще говоря, Россия просто "кинула" своего, так называемого, стратегического партнера - Таджикистан. В противном случае, у Узбекистана не хватило бы духа открыто враждовать с нашей республикой. Теперь это может проявиться во всех сферах наших отношений".

Не может не вызывать беспокойства следующее заключение Хайдарова, а именно "в этой ситуации Таджикистан должен перейти в другую геополитическую орбиту и наращивать сотрудничество с США И НАТО, заручиться их политической поддержкой. Это единственный шанс для Таджикистана, иначе страна проает у на геополитическом поле ЦА".

В сложившихся условиях нельзя верить в то, что узбекско-таджикские отношения урегулируются сами собой в процессе более тесной интеграции Узбекистана в ЕврАзЭС. В природе ничего само собой не происходит. России не стоит надеяться на чудо и радоваться усилившемуся влиянию в Центральной Азии.

По большому счету, переориентация Узбекистана на Москву не есть заслуга последней, а скорее просчеты во внешнеполитической доктрине США. Россия просто воспользовалась удобным моментом, чтобы вернуть Ташкент в свой вектор влияния.

А как будут развиваться в дальнейшем отношения Узбекистана и Таджикистана, сегодня зависит от России. Ее умения мыслить и тактически, и стратегически.

Как говорится, большому кораблю - большое плавание…

Акрам Асроров, "Gazeta.kz"