Сербы еще испытывают на себе последствия балканских войн, в которые их втянули сербские власти на исходе ХХ столетия. Конечно, внезапная смерть Слободана Милошевича не вызвала того приступа националистического безумия, которого можно было опасаться – хотя слухи об отравлении входят в традиционный арсенал обличителей заграницы, всегда готовой к заговорам против бедного славянского и православного сербского народа. ая именно на этой струне, Белград заручился молчаливой или открытой поддержкой многих на начальном этапе последних войн в Югославии. В том числе в Европе.

Премьер-министр Зоран Джинджич имел смелость выдать Милошевича международному правосудию. За это он и был убит 12 марта 2003 года бывшим бойцом спецназа – передового отряда режима Милошевича. Его преемник Воислав Коштуница не особо торопится с выдачей Гааге генерала Ратко Младича и бывшего лидера боснийских сербов Радована Караджича, хотя он и заставил дюжину других военных преступников сдаться "по собственному желанию".

Отправка в тюрьму Младича и Караджича устранила бы помеху необходимому и естественному сближению между Сербией и Европейским союзом. Но это не избавило бы сербов от тягот послевоенной ситуации. Ибо распад бывшей федеративной Югославии – наследия двух мировых войн – не завершился ни подписанием Дейтонских соглашений 1995 года, ни даже войной 1999 года в Косово. Процесс дезинтеграции затрагивает сегодня уже саму Сербию, от которой могут отделиться Черногория и Косово.

В первом случае участь маленькой республики у берегов Адриатики с населением в 650 тыс. жителей, из которых 30% составляют сербы, будет решена на референдуме 21 мая. ЕС, озадаченный перспективой умножения числа мини-государств, создал к этому дополнительные препятствия. Союз Сербии и Черногории, появившийся на свет в 2003 году на руинах Югославской федерации, в такой степени обязан своим дением нажиму со стороны Хавьера Соланы, верховного представителя ЕС по внешней политике и безопасности, что его даже прозвали "Соланией" – по шутливой аналогии с Руританией из фильма братьев Маркс ("Утиный суп").

Союз Сербии и Черногории никогда не функционировал, что не помешало ЕС установить беспрецедентное для референдумов правило: чтобы его результат был признан действительным, за него должно проголосовать большинство в 55% участников референдума. Черногорцы пошли навстречу этим европейским пожеланиям, решив извлечь максимум выгоды для себя даже в том случае, если за независимость будет подано от 50 до 55% голосов.

ЕС окажется в такой же тяжелой ситуации, как и в Косово. Там тоже все идет к независимости. Этот бывший автономный район, который Сербия считает своей исторической колыбелью, на 90% населен албанцами. Их стремление отделиться от Белграда не вызывает никаких сомнений. Цель переговоров, которые сегодня ведутся под эгидой ООН, – обеспечить спокойное прохождение этого процесса.

Перед международным сообществом и, в частности, перед европейскими странами стоит двойная задача: "подготовить" Сербию и немногочисленное сербское меньшинство в Косово; не допустить, чтобы провозглашение независимости Косово и Черногории дестабилизировало весь регион, став поводом к очередной перекройке границ. Например, Республика Сербская – часть Боснии и Герцеговины – может, воспользовавшись этим аргументом, провозгласить независимость и вернуться в состав родной Сербии. Обоснованы ли эти опасения?

На недавней конференции Кранс-Монтанского а руководители соседних республик высказались в поддержку независимости Черногории, поклявшись всеми богами, что региону она сулит только благо. Остается лишь, чтобы сербы убедились, что она отвечает и их интересам.

Даниэль Верне, InoPressa