Денег никогда не бывает достаточно. Особенно в Одессе, куда люди, если верить старому анекдоту, едут «или делать деньги или тратить деньги». Если человек не годен ни для того, ни для другого, следует вывод: «Он едет не в Одессу». Правда, если у них просят денег, то они часто раздражаются и отвечают на просьбу традиционным вопросом: «Что, я вам их напечатаю?.» Если продолжать диалог в одесском стиле (вопросом на вопрос), первое, что приходит в голову: «А почему бы и не напечатать?».

Речь не идет о том, чтобы сделать сносную цветную ксерокопию с банкноты в сто долларов или двадцать гривень. Это умеют даже подростки. И даже не о том, чтобы выпустить облигации муниципального займа (это тоже было и совсем недавно). Речь идет именно об одесских деньгах.

«Но и это уже было!» — скажет памятливый читатель. Выпускались же шуточные сувенирные одесские деньги в начале девяностых годов. Потом, правда, владельцы «фальшивомонет- ного двора» производство свернули. То ли рынок был перенасыщен, то ли идеи истощились, то ли изменилось место жительства художников…

И, опять-таки, речь не об этом. Было время, когда одесситы печатали деньги для себя всерьез. И не только для себя. Время было также нелегким: 1917-1918 годы. С продуктами и дровами дела в городе обстояли катастрофически… А вот с деньгами — лучше. Никогда позднее не было в ходу одновременно такое количество разнообразной «денежной массы».

Красивые царские купюры еще не вышли из употребления и пользовались всеобщим уважением. Иначе относились к деньгам Временного правительства, особенно к двадцати- и сорокарублевым билетикам, так называемым «керенкам», которые выдавались трудящимся листами (разрезать их нужно было самому). Эти листы часто шли на оклейку крышек сундуков. Уж больно несолидно выглядела «валюта». Бытовали в Одессе и деньги Украины — карбованцы и гривни, а также «бумажная мелочь», которая называлась не копийками, как ныне, а «шагами».

Гривни 1918 года были не нынешним чета — внушительный размер и отличный дизайн (художник В. Нарбут). И еще была на купюрах многоообещающая надпись о золотом обеспечении «щирим золотом». Предполагалось, что в одной гривне содержится 8, 712 доли презренного металла. Хуже выглядели карбованцы (за исключением тысячной купюры). В ходу, в основном, — достаточно убого напечатанные зеленые купюры достоинством в 50 карбованцев. Их называли «Лебидь-Юрчиками» по фамилии директора «державної скарбниці», чья подпись красовалась на купюре. Именно они были воспеты Михаилом Булгаковым в романе «Белая гвардия» — их тщетно копил несимпатичный домовладелец Василиса.

Ходили в Одессе и купюры Добровольческой армии. Но и этого было мало: одесситы напечатали деньги для своего города. Мелкие деньги — копейки в виде марок, с зубцовкой, но на плотной бумаге. Их также выдавали листами. Начиная от «трешки», деньги имели вполне цивилизованный вид. От царских купюр они унаследовали цвет: «трешка» была зеленой, «пятерка» — синей, «десятка» — красной. А также — двуглавого орла, который, правда, лишился корон и выпустил из лап скипетр и державу. А на «десятке» вместо святого Георгия грудь двуглавого орла венчал одесский герб с еще одним двуглавым орлом… Одесские деньги украшались архитектурными сюжетами — зданием Городской думы и биржи (ныне — филармония).

В Одессе печатались деньги для непримиримых врагов: Петлюры и Деникина. Для Киева одесситы изготовляли все тех же «Лебидь-Юрчиков». А вот для Деникина была выпущена тысячерублевая купюра, известная среди собирателей как «колокольчики»(среди прочего на ней изображен Царь-колокол). Это — несомненный шедевр одесских изготовителей денег, завершивший дело: шел 1919 год. Автор этих строк хорошо помнит, как его приятель обнаружил при разборе кафельной грубы «клад» из сотен одесских купюр. Друг не скрывал, что предпочел бы царские золотые пятерки одесским бумажным. Но и этот клад имел коллекционную, а значит, и денежную ценность. Правда, весьма небольшую. Среди бонистов (так называют собирателей бумажных денег, вышедших из употребления) относительной редкостью считаются лишь пятидесятирублевые одесские купюры, выпущенные в 1918 году (остальные — в 1917). Все иные образцы имеются даже в небольших коллекциях начинающих собирателей.

В период гражданской войны многие города выпускали свои деньги. Взять, к примеру, Житомир. Местные деньги предназначались для внутреннего употребления в пределах города, преимущественно для муниципальных платежей. Но жизнь рассудила иначе: стоимость выпускаемых банкнот немедленно скатывалась к нулю.

И все-таки люди сохраняли обесцененные бумажки — в надежде ли, что вернется старое время. Или просто на память. Или — по инерции: психологически трудно выбросить красивую бумажку, на которой написано: «пятьдесят рублей»…

Источник http://odesskiy.com