К 80-летию казни Сакко и Ванцетти вышел новый полнометражный документальный фильм. В Нью-Йорке премьера состоится 30 марта в кинотеатре Quad Cinema, а в Лос-Анджелесе 6 апреля в кинотеатре Laemmle Theatres. Накануне премьеры эксклюзивное интервью газете дал создатель фильма Питер Миллер.

Беседа состоялась в его манхэттенской квартире недалеко от Колумбийского университета. По словам Питера Миллера, его фильм уже включен для показа на Авиньонском кинофестивале во Франции. До этого он получил специальную премию Организации американских историков. Фильм показывали на разных фестивалях, во многих университетах, а также в Англии, Северной Ирландии, Турции.

Скоро покажут в Италии. Тем не менее денег это не приносит. Найти финансирование для документального фильма очень трудно. Питер Миллер тратил свои деньги, одалживал, и до сих пор выплачивает долги.

- Я не думаю, что американцы хоть что-то знают сегодня о Сакко и Ванцетти, а их история весьма поучительна, потому что из нее становится ясно, что происходит с нашей страной в определенных обстоятельствах. Это очень важно понять нынешнему поколению американцев, ибо за этим кроется ответ на вопрос, кто мы.

- Я начал работать над фильмом о Сакко и Ванцетти еще до терактов 11 сентября 2001 года. С того момента Америка резко изменилась. Общество стало иначе смотреть на мусульман, в каждом из них видя пособника террористов. Людей стали арестовывать и держать в тюрьмах без предъявления обвинений. Чувство патриотизма, с одной стороны, и страх перед исламским миром, с другой привели к тому, что под предлогом защиты национальных интересов в жертву приносятся гражданская свобода и права человека. То же самое происходило в Америкев первой четверти прошлого века. История Сакко и Ванцетти показывает, что может произойти, когда страх, предубеждения и политика влияют на судебную систему, и когда правосудие становится неправым.

- Вопрос, виновны Сакко и Ванцетти в убийстве или нет, так и остался нерешенным. Но дело не в этом, а в том, были ли соблюдены дух и буква закона во время процесса над итальянскими иммантами? Очевидно, что нет. Суд не был справедливым. Решение присяжных и суда основывалось на подозрениях и предубеждении, а не на фактах. Так и не доказав вины обвиняемых, суд постановил казнить их на электрическом стуле. Защита много раз подавала апелляцию, делала все, чтобы приговор был отменен. Но дело, которое тянулось 7 лет, превратилось из юридического в чисто политическое. Политики Массачусетса, где проходил суд, не хотели признать свою ошибку. Страна тогда разделилась на сторонников и противников Сакко и Ванцетти, на тех, кто верил в их виновность, и тех, кто не верил. Сложилась такая обстановка, при которой правосудие не могло вершиться разумным образом.

- Сакко и Ванцетти были революционерами-анархистами. Они участвовали в заговоре с целью свержения правительства в США. Они состояли в организации, которая устраивала взрывы, теракты и убийства. Но суд обвинял их не в этом, а в убийстве кассира и охранника. Совершили ли они именно это преступление? Видимо, нет. Но они, действительно, были против американской системы правления и представляли угрозу для системы. Суд отражал политический настрой по отношению к ним как к эмантам, активистам рабочего движения и социал-анархистам, а не как подозреваемым в уголовном преступлении, в убийстве двух человек. Герои ли они? Вряд ли. Они были простыми людьми. Несправедливость, предвзятость суда сделала их символическими фигурами. Для меня это история двух жертв судебной несправедливости, а не история убийц.

- Известно немало случаев, когда в периоды кризисов или предощущения кризисов мы позволяли себе отказываться от объективности и независимости суда, от гражданских свобод. Вспомним хрестоматийный случай, когда во время Второй мировой войны были арестованы тысячи американцев японского происхождения по подозрению в шпионаже и сочувствии врагу. В нашей истории много случаев, когда люди, представлявшие опасность для системы, не могли рассчитывать на справедливость суда и на равенство перед законом.

Если мы не будем изучать свое прошлое, не будем извлекать уроков из истории, в частности истории Сакко и Ванцетти, это к добру не приведет. Мы должны учиться на своих ошибках. Питер Миллер помнит, что его дедушка и бабушка эмировали из России. Они ему рассказывали, с каким предубеждением относились в Америке к евреям, к иммантам из Восточной Европы, к католикам из Ирландии и Италии. А сам он видит, как сегодня подозревают в каждом мексиканце нелегала, в каждом колумбийце – торговца тиками, в каждом мусульманине – террориста. Наша страна была создана иммантами, а мы периодически поднимаем крик: "Хватит нам иммантов!"

- Сакко и Ванцетти думали вернуться в Италию, заработав денег. Так многие делали. Интересно и то, что Сакко и Ванцетти до приезда в Америку политикой не занимались. Но живя и работая здесь, они почувствовали несправедливое отношение к эмантам и к рабочим, и захотели изменить его. Они стали активно участвовать в забастовках, в попытках создать профсоюзы, все больше втягивались в политическую борьбу; стали анархистами. Конечно, они находились под большим влиянием российской Октябрьской революции, как и весь мир тогда.

Многих захватила тогдашняя идея государственного переворота, свержения старой власти и установления народовластия. Если в огромной России удалось сделать такое, то можно сделать это и в Италии, и в Германии, и в Америке... Какая захватывающая идея!..

- Пожалуй, есть некоторое сходство, но все не так просто. Рабочее движение тогда было массовым и очень широким по всей Европе. Люди верили в революцию, в насильственное улучшение мира. В Америке, в отличие от Италии, Германии или России никогда не было условий для революции. Сами же эманты не способствовали этому в силу различия культур, традиций, религий, языка.

К тому же средний класс и деловые круги в Америке гораздо сильнее, чем нижние слои общества. То, что произошло в России в 1917 году, одних в Америке восхитило, а других напугало. И когда здесь появились коммунисты, анархисты и прочие сторонники революции, с ними начали бороться посредством арестов, судов и тюрем. Во время Первой мировой войны протестовать против нее считалось противозаконным.

Кандидат в президенты США от Социалистической партии, набравший 2 миллиона голосов, очень незаурядная личность, был арестован за протест против участия Америки в войне. Где же свобода слова и самовыражений? Из-за страха перед "красными" мы были непоследовательны в соблюдении собственных принципов демократии. То же самое было во времена маккартизма, когда по подозрению в сочувствии коммунистам преследованию подвергались писатели, кинорежиссеры, цвет художественной интеллигенции Америки.

Последствия того времени ощущаются до сих пор: нам приходится по сей день контролировать себя, когда мы пишем книги, сценарии, снимаем кино: как бы не прослыть антипатриотом. Мы подвергаем себя самоцензуре. Этого не должно быть в нашей свободной стране.

Александр Сиротин, "НРС" (Америка)